На прошедшей неделе портал «Каспийский вестник» сообщал о практически синхронном запуске процесса ратификации Конвенции о правовом статусе Каспийского моря в России и Иране.
Президент Российской Федерации Владимир Путин 30 июля внёс «Конституцию Каспия» на рассмотрение в Государственную Думу, а днём ранее 29 июля в Тегеране в ходе выступления министра иностранных дел страны Мохаммада Джавада Зарифа перед парламентариями стало известно, что Тегеран предпринимает первые шаги в рамках аналогичной процедуры в Иране и вскоре представит Конвенцию в парламент для вынесения окончательного вердикта по ней.
Между тем напомним, что определённые общественно-политические круги в Иране довольно неоднозначно воспринимают подписанную в прошлом году Конвенцию и открыто выступают против ратификации соглашения.
В этой связи представляется интересным ознакомиться со статьёй Омида Шокри Калехсара, старшего аналитика по энергетической безопасности, и Джавада Хейранния, кандидата международных отношений, научного сотрудника в Исламском университете Азад, приглашенного сотрудника отдела Персидского залива в Центре ближневосточных исследований, опубликованной на ресурсе Moderndiplomacy и перепечатанной ведущими иранскими СМИ.
В международном праве понятие власти неизбежно наряду с принципами права. Другими словами, поскольку в международных судебных конфликтах отсутствует ссылка на судебную систему, на право влияет концепция власти в международной системе. Существуют разные мнения о соотношении власти и права. Различные правовые школы расходятся во взглядах на относительность власти и прав.
Реалисты считают, что власть является основным ядром международного права и играет главную роль в основных нормах и принципах международного права и отношений. Таким образом, закон должен соответствовать национальным интересам, и, соответственно, он занимает ведущее место. В отличие от реалистов, ученые из юридического факультета Йельского университета не признают власть как ядро международного права и делают акцент на глобальных социальных общностях вместо традиционного понятия власти. Но в целом мы не можем игнорировать роль власти в создании международных правил между правительствами.
Поэтому, учитывая важность власти в политике, когда мы хотим определить правовой статус Каспия, одновременно обращая внимание на предыдущие юридические договоры, в том числе договоры 1921 и 1940 годов между Ираном, Россией и бывшим Советским Союзом, мы должны учитывать и политические условия. Согласно тексту соглашения между президентами Ирана, России, Азербайджана, Туркменистана и Казахстана, подписанного 12 августа в Актау, пять стран согласовали такие вопросы, как военное сотрудничество, безопасность, судоходство и экономические связи, но разграничение морского дна отложено до двусторонних соглашений между странами. Однако объявление о подписании соглашения между правительством Ирана и другими четырьмя странами после почти трех десятилетий с момента распада Советского Союза привело к критическим реакциям многих иранцев, особенно тех, которые говорили, что Иран пользовался 50% долей Каспийского моря во время существования Советского Союза.
Русско-персидский договор о дружбе (1921), договор о торговле и мореплавании (1940)
Договор 1921 года является одним из соглашений между Ираном и Россией по Каспию. Согласно договору, Каспийское море является общим морем между Ираном и Россией, оба пользуются равными правами свободного судоходства. Согласно статье 40 договора, 10 миль рассматривались как исключительная рыболовная зона, а остальная часть делилась между Ираном и Россией. Конечно, в этом договоре Ирану было предложено передать рыболовную привилегию России в помощь российским средствам к существованию, и эта привилегия была присуждена им в 1925 году на 25 лет. Но премьер-министр Ирана Мохаммад Мосаддык не продлил второй период на 25 лет, хотя советы продолжали промысел во всех районах Каспия, но Иран обычно промышлял только в прибрежной зоне. Это продолжалось, и хотя рыболовная привилегия для русских не возобновлялась, Россия и Иран действовали на море совместно.
До подписания договора 1921 года только русские могли иметь военно-морские силы на Каспии на основании Туркманчайского договора и Гулистанского договора, привилегия которых была присуждена русским двумя вышеупомянутыми договорами. Фактически, после деспотичного и одностороннего Туркманчайско-гулистанского договора между Ираном и царизмом в первой четверти XIX века договор 1921 года между Ираном и российским правительством был первым официальным соглашением утверждающим практически равный статус соседям на Каспии. Договор 1940 года немного отличался от соглашения 1921 года. Статьи договора 1940 года касались торговых и таможенных прав двух стран, а другие пункты касались прав судоходства двух сторон на Каспийском море. Позиция Ирана в этом договоре была несколько лучше, чем та, что была подписана в царскую российскую эпоху.
Разделение морского и подводного дна; игнорирование точек зрения Ирана
После распада Советского Союза и основания Российской Федерации были созданы еще три новых страны вокруг Каспийского моря, в том числе Казахстан, Азербайджан и Туркменистан. Хотя Иран и Россия на данном этапе были настроены на то, чтобы Каспийское море рассматривалось как общее, русские заняли двойственную позицию в этом случае. В этой связи Россия с одной стороны заключила двустороннее соглашение с Казахстаном в 1998 году о разделе северного морского дна и его ресурсов, а с другой стороны заключила аналогичный договор с Азербайджанской Республикой. Это привело к протесту Ирана, утверждающего, что, поскольку обе страны обладают совместными правами на Каспии, то любые решения должны приниматься совместно.
Согласно принципу совместной собственности, ресурсы рассматриваются как общие и поэтому должны быть разделены поровну на основе соглашения, подписанного всеми прикаспийскими странами. Следовательно, то, что сделали русские при разделении Каспийского моря и его ресурсов на двусторонней основе, противоречило принципу совместной собственности. Фактически, когда мы рассматриваем Каспийское море как общее море, все ресурсы этого моря делятся поровну между всеми членами. Поэтому попытки россиян заключить двусторонние соглашения и разделить континентальный шельф противоречат тому, что Каспийское море является общим.
При тогдашнем президенте Ирана Мохаммаде Хатами было предложено разделить Каспийское море поровну, разделив по 20% каждой прибрежной стране, но четыре других не приняли предложение, после чего Иран заявил, что не допустит никакого вмешательства со стороны других стран в 20% прилегающих к нему вод, поэтому российское судно тогда покинуло воды Ирана. С тех пор Иран подчеркивал свою 20-процентную долю, но Азербайджан и Туркменистан были недовольны этой ситуацией, особенно на нефтяном месторождении Альборз, что сделало его спорным и разногласия затянулись до сих пор.
После подписания в казахстанском Актау соглашения по статусу Каспийского моря Иран заявил о продолжении пользования своей 20%-ной долей водных ресурсов до тех пор, пока его доля с Азербайджаном и Туркменистаном не будет определена должным образом.
После встречи в Актау Президент Ирана Хасан Роухани заявил: «в южной части моря между Туркменистаном, Ираном и Азербайджаном по-прежнему существуют проблемы. У нас были хорошие договоренности с Азербайджаном, которые действуют, но некоторые из этих вопросов до сих пор не решены. На недавнем Каспийском саммите были решены некоторые серьезные вопросы, касающиеся Ирана и многих других стран, важнейшей из которых была безопасность на Каспии».
Переговоры между Ираном, Азербайджаном и Туркменистаном по Каспию не увенчались успехом. Таким образом, сегодня на Каспии 15 миль рассматриваются как территориальное море и еще 10 миль как исключительная рыболовная зона. Поверхностные воды предназначены для совместного судоходства, а ресурсы морского дна и подводных районов разделяются в соответствии с принципами, реализованными изначально в российско-казахстанском соглашении 1998 года. Всё остальное остаётся в общем пользовании. Это означает, что суверенная территория Ирана на Каспии составит менее 13%.
Поскольку Каспийское море не имеет никакой связи с открытыми водами, оно фактически рассматривается как большое озеро, правила которого регулируются на основе многосторонних соглашений прибрежных государств.
В Конвенции определено понятие исходной линии Каспийского моря, поэтому Иран не может самостоятельно определить свою долю морского дна и подводных ресурсов в предстоящих переговорах. Помимо этого, поскольку более глубокая часть Каспийского моря расположена в южной части, то с иранской стороны доля Ирана во внутренних водах будет значительно меньше. Другими словами, исходная линия Ирана в Каспийском море не будет так далека от побережья, что может привести к последствиям для безопасности страны.
Совместное использование морского пространства и подводного дна в соответствии с двусторонними соглашениями между странами означает, что Тегеран нанёс ущерб самому себе. Однако, так как море находится в совместной собственности, его минеральные ресурсы, нефть и газ должны быть полностью учтены, а затем разделены между пятью странами. Согласно Конвенции о правовом статусе Каспийского моря, районы за территориальными водами и исключительной рыболовной зоной каждой страны должны называться общей или совместной зоной. При этом порядок использования ресурсов морского дна в Каспийском море остается неясным.
Особенно это актуально в южной части Каспийского моря, поскольку судьба ресурсов в северной части Каспийского моря определяется в двух- и трехсторонних соглашениях России, Казахстана и Азербайджана. Таким образом, сохраняются споры только между Ираном и двумя странами — Азербайджаном и Туркменистаном. В результате объявление территории за территориальными водами и исключительной рыболовной зоной в качестве совместной собственности означает уничтожение суверенитета Ирана над месторождением Альборз в Каспийском море. На основе двусторонних соглашений, подписанных между русскими с Казахстаном, а затем с Азербайджаном, а также между Казахстаном и Туркменистаном, ресурсы морского дна и подводного дна были разделены между собой, что сделало долю Ирана незначительной.
Россия, фактически, подписав вышеуказанные двусторонние контракты, нарушила договор о совместной собственности с Ираном, и дело закончилось в ущерб Тегерану. Со времени президентства Хатами Иран подчеркивал, что он имеет двадцатипроцентную долю в Каспийском море, и объявил, что не позволит другим осуществлять какую-либо деятельность в своих территориальных водах. Поэтому азербайджанская нефтяная разведка на спорном месторождении с Ираном была остановлена. Если до Актауского соглашения Иран отказывался от совместной эксплуатации Альблорза с Азербайджаном, то сегодня Тегеран одобрил раздел этого месторождения по принципу 50 на 50.
Одно из критических замечаний, выдвинутых против Актауской конвенции, заключается в том, что определение доли дна и недр Каспия для каждого прикаспийского государства оставлено на будущие двусторонние переговоры.
Другими словами, в Конвенции рассматриваются только поверхностные воды, и поскольку Конвенция определила исходные линии, Иран не сможет определить свою долю дна и недр.
Конечно, в Актауском соглашении содержится призыв к пересмотру предыдущих двусторонних соглашений между четырьмя другими государствами Каспийского моря, что может быть на пользу Ирану. Но дальнейший раздел дна не должен основываться на длине береговой линии, так как соглашения 1921 и 1940 годов не были основаны на этом обстоятельстве, всё море считалось общим. Поэтому доля Ирана в ресурсах морского дна и недр должна быть больше, чем сейчас упоминается в Актауской конвенции. Соответственно, если в соглашении будет пересмотр положений, оно может внести изменения в права Ирана на его долю в Каспийском море. Но следует констатировать, что двусторонние соглашения, заключенные между некоторыми прибрежными странами, привели к нарушению прав Ирана в Каспийском море.
«Двойственная роль, недружественное и чувствительное участие России в этом вопросе, а также принцип совместного использования морского дна на основе двусторонних соглашений с новыми соседними соседями является одной из важнейших причин, по которой Иран сталкивается с серьезной проблемой на Каспийском море», — считает бывший заместитель министра иностранных дел Ирана Мохсен Аминзаде во время президентства Мохаммада Хатами. В ответ на заявление России о разделе ресурсов Каспийского дна без какого-либо согласования с Тегераном Иран заявил, что окончательное разграничение Каспийского моря, находящегося в правовом режиме совместной собственности, обусловлено разделом ресурсов Каспийского дна. Однако Иран впервые официально отказался от этого условия на второй встрече глав государств Каспийского моря в Тегеране, молчаливо признав совместную собственность на все, что находится в Каспийском море, кроме недр.
Иран в Конвенции также согласился на прокладку трубопроводов через Каспийское море. При этом трубопровод из Туркменистана в Азербайджан можно было бы сделать через Иран. Следовательно, с одной стороны, Иран потерял эту возможность, а с другой стороны, прокладка трубопровода через Каспийское море будет иметь экологические риски. Что касается вопросов безопасности, то в Актауском соглашении принимается во внимание озабоченность Ирана и России по поводу присутствия НАТО в море. Конечно, сам вопрос подымался в предыдущих договорах, но он более широко отражён в казахстанской Конвенции. Таким образом, иностранные державы не могут присутствовать на каких-либо военных и военно-морских базах на каспийском побережье и не могут угрожать другим прибрежным государствам.
До Актауского соглашения, когда Иран имел какие-либо разногласия по поводу Каспийского моря, он опирался как на исторические предпосылки, так и на договоры 1921 года с РСФСР и 1940 года с Советским Союзом. Иран всегда делал акцент на этом историческом аспекте, что определяло его статус, как одного из двух исторических претендентов на Каспийское море. Иран проигнорировал эти два исторических договора в Актауской конвенции, отказавшись от них в своем тексте.
Ранее в ходе официального заявления по итогам Тегеранского саммита, являющегося первым совместным документом пяти лидеров, не было сделано никаких ссылок на вышеупомянутые исторические предпосылки и контракты.
В своем выступлении Президент Казахстана официально заявил, что предыдущие договоры по Каспийскому морю утратили силу и считаются косвенно принятыми в результате молчания Ирана.
Новые независимые прибрежные государства не заинтересованы учитывать исторические факты Каспийского моря, поэтому они пытаются отказаться от исторических претензий двух стран — Ирана и Советского Союза. Они охотнее институционализируют современные тенденции развития пяти стран, а не историческую подоплеку, но это не оправдывает отказ Ирана от обоснованных претензий на Каспий.
«Иран мог бы, по крайней мере, самостоятельно зафиксировать свою позицию относительно исторических оснований для своих претензий на Каспийское море на Тегеранском саммите, сделав особый акцент на этом. Поэтому действительно не понятно, почему тогда была допущена такая халатность, несмотря на большое значение этих предпосылок для бесконечных правовых споров Ирана по поводу Каспийского моря», — считает Мохсен Аминзаде, бывший заместитель министра иностранных дел Ирана во время президентства Мохаммада Хатами.
Фото: kremlin.ru
Добавить комментарий