В ходе Международного круглого стола «Перспективы развития нефтегазовой отрасли в условиях «зеленой» экономики как основа устойчивого развития Каспийского региона», организованном 6 ноября 2020 года общественным фондом «Мир Евразии» (Республика Казахстан), Центром международных и общественно-политических исследований «Каспий-Евразия» (Российская Федерация) и Астраханским государственным техническим университетом выступил политолог из Республики Казахстан Замир Каражанов.
Тренд «зеленой экономики» в прикаспийских странах стал отчётливо проявляться последние 5-10 лет, в то время как в 90-ых годах ХХ века здесь витали другие настроения. Регион рассматривался в качестве нового «нефтяного Клондайка» мировой экономики, призванный обеспечить энергетическую безопасность на глобальном уровне. За 30 лет был пройден большой путь в эволюции восприятия Каспия: что это за регион, где его будущее, куда он движется.
Как происходила добыча нефти на Каспии, какие результаты это принесло, с каким опытом столкнулись наши страны, придерживаясь парадигмы «каспийская нефть кормит всех»?
Несомненно, 90-ые годы выдались сложными для наших стран, которые обрели независимость, но не имели независимой и самодостаточной экономики. У нас не было даже золотого запаса, в связи с чем иностранные инвестиции приходили только под гарантии правительства. Энергоресурсы Каспия сыграли свою позитивную роль. Благодаря им отношение к прибрежным странам быстро менялось. Крупные энергетические компании увидели для себя новые возможности, что позволило привлечь инвестиции и технологии, а также обеспечить рост экономик и благополучия населения. Жизнь в регионе «завертелась» вокруг нефтегазовой отрасли.
Но большинство стран региона не в состоянии были самостоятельно осваивать сложные нефтегазовые месторождения Каспия. У них не было ни финансовых, ни технологических возможностей для этого. Данный факт предопределил, во-первых, необходимость привлечения крупных транснациональных энергетических компаний, во-вторых, формат сотрудничества с ними в виде Соглашения о разделе продукции (СРП).
Уже в 90-ых годах Казахстан заключил СРП по месторождениям «Карачаганак» и «Тенгиз» с консорциумом иностранных компаний. И уже на рубеже веков стал вопрос о «Кашагане». Вместе с тем, опыт Казахстана по заключению соглашений о разделе продукции оказался не очень позитивным. При этом, как показывает практика, с такой ситуацией столкнулся не только Казахстан, но и другие развивающиеся страны.
Соглашение о разделе продукции предполагает возмещение затрат крупным компаниям, которые они понесли в ходе разработки нефтегазового месторождения, за счёт добытых энергоресурсов. Схема носит компромиссный характер и встречается в развивающихся странах. Нередко она вызывает критику. Имелись они и у Казахстана. Во-первых, нарекания вызывал постоянный перенос сроков введения в эксплуатацию месторождения «Кашаган». Первоначально планировалось осуществлять добычу в 2008 году, а фактически первую нефть получили в 2016 году. Во-вторых, обескураживал рост затрат компаний, которые в будущем следовало возмещать в виде готовой продукции.
Казахстан, в конце концов, согласился со смещением сроков. Но чтобы компенсировать ущерб, правительство потребовало от иностранного консорциума включить в проект нацкомпанию «КазМунайГаз» (на тот момент «КазахОйл», — ред.), чья доля составила 18%.
Что касается «бюджета освоения» или суммы возмещения затрат, которые стремительно росли, то правительство РК этот вопрос пыталось решить за счёт увеличения «казахстанского содержания» в закупках консорциума. Таким образом, деньги оставались в экономике республики. С требованием иностранные компании согласились, некоторые из них пообещали довести долю «казахстанского содержания» до 50%. Однако попытка повысить КПД соглашения о разделе продукции не принесли ожидаемого эффекта.
Так North Caspian Operating Company B.V. (НКОК) — оператор «Кашагана», в 2018 году довёл долю «казахстанского содержания» до 48%. При этом в 2014 году показатель составлял 46,2%, в 2015 году — 27,7%, в 2016 году — 27,8%, в 2017 году — 32%. Проще говоря, нет устойчивого роста. Не лучше были дела у «Тенгизшевройл» (ТШО) — оператора месторождения «Тенгиз». Консорциум продекларировал довести долю до 44%. За 9 месяцев 2018 года ТШО закупило казахстанскую продукцию на сумму 2,5 млрд. долларов. Но непонятна, какова доля, т.к. консорциум оперирует абсолютными значениями. Лучше дела обстоят у Karachaganak Petroleum Operating B.V. (КПО), оператора месторождения Карачаганак. В первой половине 2018 года доля казсодержания составила 56%, или порядка 200 млн. долларов.
Такие факты заставили правительство РК пересмотреть своё отношение к инструменту СРП. Так, принятый в 2005 году Закон «О соглашениях (контрактах) о разделе продукции при проведении нефтяных операций на море» (от 8 июля 2005 года № 68-Ш) был аннулирован. В 2004 году также были внесены поправки в Налоговый кодекс РК, где указывалось, что Республика Казахстан не станет возмещать иностранным недропользователям расходы, если они «возникли в результате неисполнения или ненадлежащего исполнения условий контракта инвестором из-за нарушения казахстанского законодательства (ст. 313-2 Налогового кодекса)».
По данным правительства РК, в стране действуют 11 договоров СРП. Но появления в будущем новых соглашений ждать не стоит. Как отмечалось в пресс-релизе правительства по случаю обсуждения в 2009 году в Мажилисе нового Закона РК «О недрах и недропользовании»: «Практика уже заключенных соглашений о разделе продукции показывает, что даже при высоких ценах на сырье Республика Казахстан не получает в полной мере отдачи по таким проектам».
Казахстан не единственная страна на Каспии, которая прибегала к механизму СРП. Аналогичное соглашение действует в России по проекту «Сахалин-2», который реализуется на Дальнем Востоке. В Российской Федерации также есть нарекания относительно действия Соглашения о разделе продукции. Согласно имеющейся информации, Россия получает лишь 10% добываемой нефти. Доля небольшая, при этом существует множество неурегулированных вопросов. Чаще всего речь идёт об экологии. Проекту «Сахалин-2» реализуется в хрупкой экосистеме. В этот регион ежегодно посещают киты. Млекопитающие чувствительно реагируют на работу буровых платформ. Имеются серьёзные опасения относительно загрязнение окружающей среды. Никто не исключает риск техногенной аварии. При этом остаётся открытым вопрос компенсации ущерба. Есть сомнения, что платить по счетам будет государство, а не недропользователь.
Неоднозначный опыт СРП имеется у других прикаспийских стран. Так в 1994 году Азербайджан и консорциум из 11 компаний подписали СРП на шельфовых месторождениях: «Азери», «Чираг» и глубоководной части «Гюнешли» (АЧГ). Затраты на разработку месторождения оценивались в сумму порядка 20 млрд. долларов. Государство получало 70-75% прибыли, в то время как недропользователи покрывали свои расходы и получали 25-30% прибыли (за время работы нефтяного месторождения).
Обращаем внимание, что Азербайджан продолжает заключать соглашения с недропользователями. Всего в стране было заключено более 25 соглашений, но не все они действующие. Часть проектов приостановлены в виду их низкой коммерческой рентабельности. В других не находили нефть и газ. Были сложные проекты, как в случае со структурой Иман, где наблюдается аномально высокое пластовое давление.
Есть ряд причин, по которым Баку не выражает недовольство и заключает новые СРП. Соглашение по крупному проекту (называют «контрактом века», — ред.) подписано в 1994 году. Оставшиеся месторождения не носят чувствительный характер. Среди них есть «законсервированные» объекты. Выработка нефти на них велась раньше, со временем они утратили рентабельность. Второй момент — возмещаемые затраты на разработку и добычу нефти не столь велики в отличие от проекта «Кашаган». Сумма колеблется в районе 3,5-5 млрд. долларов. Реализация таких проектов комфортная, как для Азербайджана, так и для недропользователей.
Туркменистан ещё одна прикаспийская страна, где власти практикуют механизм СРП. Но правительство в основном заключает соглашения с иностранными недропользователями по месторождениям, расположенным на шельфе Каспийского моря. Так, после подписания в августе 2018 года Конвенции по правовому статусу Каспийского моря, власти выставили на международный тендер 32 газоносных блока в своём секторе дна Каспия. При этом правительство сохраняет контроль над континентальными месторождениями. Только китайская головная компания CNPC смогла заключить Соглашение о разделе продукции по «сухим» месторождениям.
Опять же, в каком-то случае с Азербайджаном речь идёт о менее чувствительных месторождениях. Недропользователям достаются «крошки» с большого стола. Поэтому каких-либо нареканий туркменские власти не озвучивают. Но даже эти месторождения вызывают интерес у крупных энергетических компаний. Так компания Total уже изъявила желание вложить инвестиции в те блоки, которые власти выставили на международный тендер.
Известно также о том, что желание заключить СРП по добыче нефти и газа на туркменском шельфе выражают российские энергетические компании. В официальных заявлениях чаще всего упоминают «Лукойл», «Газпром» и «Роснефть».
Не менее интригующими видятся амбиции итальянской стороны. Деловые и политические круги Италии вынашивают планы создания энергетического хаба на Апеннинском полуострове. Ввиду чего присматриваются к энергоресурсам Каспия. При этом в Италии свои взоры обращают не на месторождения, расположенные на шельфе моря, а на те, что, находятся на суше Туркменистана. Однако, достижение такой цели потребует сложных переговоров и как минимум лояльность туркменского правительства. При этом в СРП итальянцы видят «страховой полис» от политических рисков для компаний, сопряжённых со спецификой туркменского режима.
Как бы там ни было, механизм СРП на Каспии продолжает использоваться при разработке месторождений. Однако не видно, чтобы его высоко оценивали. Как и в других уголках мира, СРП остаётся браком по расчёту, но не по любви. Данный формат правительства терпят, т.к. альтернативы ему пока нет. Однако есть случаи, когда подписанное соглашение пересматривали. Единственный критерий успешности СРП — это его обеспечение стабильной работы проекта по разработке месторождений.
Достоинство СРП для компаний — принцип неотвратимости. Но этот принцип оказывает негативное влияние на страны. Ведь мир не стоит на месте. И то, что сегодня мы обсуждаем вопрос по «зеленой» экономике, раньше никто не обсуждал, она считалась достаточно экзотичной. А если и обсуждали, то как гипотетический вариант. Сегодня же подписываются конкретные соглашения, принимаются программы по развитию «зеленой экономики». Страны присоединяются к Киотскому протоколу, Парижскому климатическому соглашению. Но в то же время механизм СРП требует стабильности, возникает конфликт интересов между правительствами и недропользователями.
Важно признать, что «чистой» добычи нефти в мире не существует. Любое оборудование допускает утечку ГСМ. Замеры ФГБУ «Каспийский морской научно-исследовательский центр» указывают на рост среднегодовой концентрации углеводородов в северной части моря. В 2013 году уровень ПДК составлял 1,2, в 2017 году- 4,6. Нефть попадает в море. И чем интенсивнее будет вестись добыча, тем больше углеводородов будет попадать в экосистему Каспия. Также никто не застрахован от техногенной аварии. Как бы не получилось так, что СРП станет дешёвой оплатой за плохую экологию.
К счастью, сегодня в регионе растёт понимание того, что Каспий — это не только огромные запасы нефти и газа. Об этом недвусмысленно даёт понять подписанная в 2018 году Конвенция по правовому статусу Каспийского моря. В документе оговаривается сотрудничество государств в разных сферах: безопасность, развитие инфраструктуры, охрана окружающей среды и биоразнообразие моря. Кстати, в ходе подписания Конвенции, главы государств обсуждали развитие туристической сферы. При этом очевидно, что добыча энергоресурсов плохо сочетается с развитием туризма, где акцент делается на здоровом отдыхе людей.
В эволюции сложившейся парадигмы нет ничего загадочного. Такой подход отвечает интересам устойчивого развития прикаспийских государств. Кстати, аналогичная тенденция наблюдалась в Персидском заливе, в другом крупном нефтегазовом Клондайке планеты. 30-40 лет назад большинство арабских государств связывали свои перспективы с добычей и продажей энергоресурсов. В настоящее же время Персидский залив известен не только в качестве поставщика нефти и газа, но и как крупный туристический и финансовый центр.
Доклад опубликован в сборнике по итогам Международного круглого стола «Перспективы развития нефтегазовой отрасли в условиях «зеленой» экономики как основа устойчивого развития Каспийского региона».
В ходе мероприятия рассмотрены перспективы развития нефтегазовой промышленности прикаспийских стран (как одного из основных секторов экономики и источника интереса к региону со стороны крупнейших мировых игроков) в условиях экономического кризиса и снижения спроса на энергоносители; обсуждены экономические, политические и правовые аспекты совместной разработки нефтегазовых месторождений силами национальных компаний стран региона, дана оценка влиянию данной отрасли на экологию Каспийского моря, проанализированы предпринимаемые меры по защите окружающей среды от негативного воздействия.
В работе круглого стола приняли участие эксперты в нефтегазовой отрасли, политологи, экологи, журналисты государств каспийской пятерки, а также руководители дипломатических учреждений, расположенных в прикаспийских субъектах стран-участниц.
Добавить комментарий