Порт Туркменбаши в Туркменистане — ключевой узел в важном для КНР маршруте Кашгар – Кыргызстан –Узбекистан – Туркменистан, а еще он располагается на берегу Каспия, чья акватория входит в створ коридора «Север — Юг» и Транскаспийского маршрута. Экспертов волнуют как проблемы транзита через порт, связанные с обмелением Каспия, так и риски для сухопутных маршрутов через Туркменистан.
Из-за обмеления Каспия сокращается пропускная способность паромов типа «Ro-Pax» на маршруте Баку -Туркменбаши. На этом направлении перевозка ж/д цистерн снизилась на 37%, вагонов — на 19%. Суда идут недогруженными. 12-тысячный танкер берет 7000-7300 тыс тонн нефти. Аналогичная ситуация и с сухогрузами. Контейнеровозы берут на борт 280 вместо 350 контейнеров в 20-футовом эквиваленте.
Каждое падение уровня моря на 10 см — это недогруз для 5-тысячников на 200-300 тонн, для 3-тысячников — на 100-150 тонн. По прогнозам 2021 года, к 2100 году уровень воды в Каспии упадет на 8–30 метров. Эти проблемы озвучены в Баку на круглом столе «Средний коридор: Связь через Каспийское море».
В прошлом году Азербайджан и Россия уже сформировали комиссию для решения проблемы обмеления Каспия. В Баку ждут, что к комиссии присоединятся Казахстан, Туркменистан и Иран.
На этом фоне растет ценность сухопутных маршрутов. Это важно для Китая, который в случае блокировки морских путей рассчитывает увеличить загрузку Шёлкового пути, а одна из его артерий пролегает через Туркменбаши. Это может произойти в случае напряжённости на Корейском полуострове и в Южно-Китайском море.
Кроме того, йеменские хуситы атакуют цели в Красном море и Израиле. Израильские операции в Газе и эскалация с Ираном усугубляют ситуацию: потенциальный конфликт по сценарию войны в Ираке дестабилизирует границы Туркменистана. Удар по иранской инфраструктуре или блокада Ормузского пролива перенаправит грузопотоки через Туркменбаши, сделав его потенциальной мишенью для диверсий, считает эксперт Андрей Белов.
По его словам, растут риски из-за угроз терактов в Афганистане и Пакистане, а также из-за боевиков, прибывающих в ЦА на фоне нестабильности на Ближнем Востоке. Специалист видит выход в привлечении ЧВК и мобильных отрядов для охраны всего маршрута «Кашгар-Балыкчи-Узбекистан-Акяйла/Туркменбаши». «Важна координация между странами: создание совместных центров мониторинга под эгидой ШОС», — говорит Белов.
Эксперт также предлагает установить на маршруте камеры с ИИ-аналитикой и для прогноза угроз. Специалист настаивает на диалоге между КНР, странами ЦА и внешними игроками по вопросу безопасности путей. «Инвестиции КНР в безопасность «Один пояс, один путь» (ОПОП) ($500 млн в 2023 году) включают обучение локальных силовиков и поставки техники. Однако важно избегать «чрезмерной милитаризации», которая может спровоцировать локальные конфликты», — говорит он.
Финансовый щит для логистики в ЦА хотят предложить британцы. «Специализированные страховые продукты, покрывающие риски терактов, военных действий и политических кризисов, становятся обязательными. Компании вроде «Lloyd’s of London» уже разрабатывают полисы для маршрутов ОПОП, где ставки коррелируют с уровнем угроз в конкретных регионах (например, +15% для участков близ афганской границы)», — отмечает Белов. Предложение циничное, учитывая, что эксперты не раз обвиняли США и Великобританию в планах по дестабилизации ЦА и в вербовке боевиков, в том числе для атаки железной дороги стратегически важной для РФ и КНР.
Ставку на порт Туркменбаши делает Евросоюз. Еврокомиссар Йозеф Сикела, посетивший Туркменистан, назвал порт ключевым узлом между Европой и Азией: «Этот коридор сократит время доставки грузов в Европу примерно до 15 дней, обеспечив новые рабочие места и инвестиционные возможности».
Сикела пытается уговорить Ашхабад на участие в стратегии ЕС «Глобальные ворота», которая подразумевает цифровой контроль Брюсселя («Team Europe») и внедрение «зелёных технологий» в логистику Туркменистана, включая порт Туркменбаши. Но законы Туркменистана не устраивают ЕС, и для сотрудничества он требует реформ.
Подготовила Наталья БУТЫРИНА
Добавить комментарий