В прошлом году редакция портал «Каспийский вестник» публиковала перевод программной статьи американского дипломата, длительное время проработавшего в странах Центральной Азии — Ричарда Хоугланда, под названием «Большой Каспийский регион: Конкуренция и сотрудничество» (THE GREATER CASPIAN REGION: COMPETITION AND COOPERATION), которая готовилась к публикации в журнале «CASPIAN AFFAIRS».
Однако в первом номере этого журнала статья вышла в более расширенном варианте и содержала помимо характеристики региона в целом и анализа интересов и политики США на Каспии, ряд существенных дополнений. С учетом этого редакция портала «Каспийский вестник» публикует перевод опубликованных дополнений, в первой части которых американские аналитики характеризуют интересы внешних игроков на Каспии, а также России и Ирана:
Россия
Россия давно объявила бывшие советские республики привилегированной сферой своего влияния. Почти абсолютное господство России должно быть предрешено, учитывая историю, экономические связи, колониальный язык, русифицированную культуру элит и цунами пропаганды в российских средствах массовой информации, которые охватывают регион. Но почему-то это не так.
Каждое государство в Большом Каспийском регионе настороженно охраняет свою независимость, суверенитет и территориальную целостность, особенно после аннексии Россией Крыма от Украины. Аннексия стала тихим переломным моментом и тревожным сигналом для каждого из правительств Большого Каспийского региона.
Кроме того, Россия «шепчет в уши» региона сильно преувеличенные сведения об угрозе со стороны «Исламского государства». Угроза действительно существует из-за объявления ИГИЛ суб-халифата Хорасан в Афганистане и соседних с ним регионах. Однако российские увещевания намеренно истолковывают ее как более страшную и неизбежную, чем она есть на самом деле, чтобы побудить государства Большого Каспийского региона более полно обратиться к Москве за безопасностью. Россия уже имеет постоянное военное присутствие в Гюмри в Армении и в Центральной Азии на аэродроме Кант под Бишкеком в Кыргызстане и с 201-й мотострелковой дивизией в трех местах в Таджикистане: Душанбе, Кургантепе и Кулябе. 201-я — крупнейшая российская военная база за пределами Российской Федерации. Вашингтон, напротив, неоднократно заявлял, что не желает иметь постоянных военных баз в Центральной Азии, хотя США и имели военные объекты в Центральной Азии для поддержки операции «Несокрушимая свобода» в Афганистане (Карши-Ханабад в Узбекистане, 2001-2005 гг., и Транзитный центр «Манас» в Бишкекском международном аэропорту, 2002-2014 гг.).
Лидерам государств Большого Каспия, которые уже считают стабильность непременным условием продолжения правления, не нужны регулярные проповеди из Москвы о зле так называемых цветных революций, якобы намеченных в Вашингтоне — неконституционной смене власти в Грузии (Революция роз 2003 года), Украине (Оранжевая революция 2004 года и, впоследствии, Майдан 2013 года) и Киргизии (Тюльпановая революция 2005 года). Однако такие предупреждения являются частью регулярной русской пропаганды в бывших республиках. Москва демонизирует демократию и трубит об авторитарном правлении, которое якобы стоит на службе стабильности, но по сути это стремление «пасти своих бывших овец» на своем собственном, исключительном пастбище.
Россия создала две многосторонние структуры региональной интеграции. Первая — Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), в которой члены обязуются взаимно поддерживать и защищать друг друга от угроз безопасности («постоянно нейтральный» Туркменистан сохраняет только статус наблюдателя). Однако ОДКБ не рассматривается как особо эффективная организация ни ее членами, ни Большим евразийским регионом, несмотря на ежегодные саммиты и регулярные военные учения. Сомнительно, что ее члены отреагируют в чрезвычайной ситуации, например, в возобновившейся войне между Арменией и Азербайджаном. Примечательно, что Кыргызстан обратился за помощью в обеспечении безопасности к ОДКБ во время этнических беспорядков в Оше, начавшихся в июне 2010 года, но Москва не отреагировала.
Недавно образованная многосторонняя организация в регионе, в которой доминирует Россия – Евразийский экономический союз (ЕАЭС), который первоначально включал Россию, Казахстан и Беларусь, а теперь включает Кыргызстан и Армению. Москва также оказывает давление на другие страны, такие как Азербайджан и Таджикистан. Таджикистан, возможно, самое слабое государство в регионе отреагировал на предложение Москвы без энтузиазма, не принимая и не отвергая российские предложения. Азербайджан продолжает отмалчиваться.
Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев предложил ЕАЭС в 1990-х годах, но Москва, как правило, игнорировала его до третьего президентского срока Путина, когда он, по-видимому, признал свой потенциал в качестве эффективного инструмента путинизма, представляющего собой дубляж неосоветизма. Некоторые подозревают, что Москва рассматривает ЕАЭС как блоковую структуру, возглавляемую Москвой, которая неизбежно примет политическое измерение. Тем не менее, Казахстан до сих пор был против любого политического измерения или того, чтобы пойти еще дальше, общей валюте для ЕАЭС. Казахстан строго охраняет свою независимость, суверенитет и территориальную целостность, тем более, что его население, сосредоточенное в основном в северной части страны, граничащей с Россией, и вокруг бывшей столицы Алматы, на 25 процентов славянское в отличие от четырех других среднеазиатских государств. Что касается Астаны, то имеется мнение, что Назарабаев перенёс столицу из Алматы, чтобы предупредить возможные варианты отторжения севера страны Россией, так как такие предложения периодически звучат в России (и не только шутовским Владимиром Жириновским, который сам родился в Алма-Ате).
Китай
Китай является все более заметной фигурой в Большом Каспийском регионе. Присутствие страны было политически благоприятным по большей части, так как Китай стремился получить доступ к углеводородным и минеральным богатствам в регионе, чтобы подпитывать свой собственный экономический рост. Запад, включая США, не видели никакой проблемы в том, что Китай вступил в нефтяной сектор Казахстана и газовый сектор в Туркменистане, так как здесь не было политической угрозы.
Однако Запад насторожился, когда председатель КНР Си Цзиньпин в Назарбаев Университете в Астане в сентябре 2013 года объявил о планах создания нового Экономического пояса Шелкового пути, который пройдет с востока на запад через Центральную Азию, через Южный Кавказ и далее в Северную Европу. Изначально США, которые начали собственную инициативу Нового Шелкового пути в период ранней администрации Обамы, уделяли мало внимания Китаю, так как американский вариант Нового Шелкового пути был ориентирован на налаживание связей Север-Юг от южной границы России до Индии, в то время как заявленной целью Китая было содействие транспортировке его промышленного производства, особенно из Западного Китая, по суше в Европу. Теперь мы знаем, что Китай строил планы на будущее. Китай в основном сформулировал и объявил свою инициативу «Один пояс — Один путь» (ОПОП) к 2014 году. Наиболее известная её часть Китайско-пакистанский экономический коридор. ОПОП протянувшийся от Каракорумских гор до тепловодного порта Гвадар, простирается далеко за пределы Центральной Азии, соединяя элементы Пакистана и Юго-Восточной Азии, морские пути через Южно-Китайское море и Индийский океан, а также все прибрежные порты, включая порты Восточной Африки. Китай выпустил всеобъемлющий план действий к марту 2015 года, который он стал называть инициативой «Пояс и путь» (Belt and Road Initiative, BRI) подчеркнув, что он придерживается целей и принципов Устава ООН. В плане действий говорится, что BRI будет поддерживать пять принципов мирного сосуществования, которыми являются «взаимное уважение суверенитета и территориальной целостности друг друга, взаимное невмешательство во внутренние дела друг друга, равенство и взаимная выгода, а также мирное сосуществование».
Первоначальный вид китайского Экономического пояса Нового Шелкового пути был довольно упрощенным: Пекин будет направлять усилия на модернизацию магистралей Восток-Запад и железнодорожных линий вдоль южной оконечности бывшего Советского Союза, в то время как Вашингтон сосредоточится на наращивании технического потенциала для модернизации таможенных служб и безопасности границ. Тем не менее, стало очевидно, что Китай фактически создает большую промышленную инвестиционную схему, так как Пекин в рамках своей политики BRI начал инвестиции в модернизацию портовых мощностей в Азербайджане и Грузии, а также скупку промышленности на всем пути от Синьцзяна до Черного моря. Кроме того, Китай начал как никогда ранее подчеркивать ценность значительно расширенного взаимодействия между людьми, фундаментального элемента внешней политики любой сверхдержавы.
Американские дипломаты впервые встретились с соответствующими контактёрами в Пекине ближе к концу 2014 года, чтобы сравнить свои представления о новой политике Шелкового пути. [этот автор статьи возглавлял делегацию США.] Эти первоначальные встречи показались некоторым участникам и наблюдателям дружелюбными и даже удивительно дружелюбными, но они лишь слегка «поцарапали поверхность». Последующие меры были приняты в мае 2015 года, снова в Пекине, где США предложили краткий список возможностей для конкретного сотрудничества в Центральной Азии и за ее пределами. В то время из этого мало что вышло, отчасти потому, что Китай не был уверен в намерениях США, а также потому, что США не были полностью привержены сотрудничеству. Кроме того, Китай уже номинально объединил свой новый Экономический пояс Шелкового пути с Евразийским экономическим союзом России. Поскольку политика США не была полностью вложена в поиск китайского сотрудничества в Центральной Азии и за ее пределами, Вашингтон позволил этим начальным контактам сойти на нет.
Однако потенциал китайско-американского сотрудничества в Большом Каспийском регионе, безусловно, существует. Действительно, американские компании уже участвуют в модернизации портов Черного моря вместе с Китаем и ищут контракты в других странах.
Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), в которой доминирует Китай, играет более важную роль в Центральной Азии, чем ОДКБ, в которой доминирует Россия. Многие годы аутсайдеры и даже некоторые участники рассматривали ШОС как еще один разговорный клуб, а Узбекистан рекомендовал предоставить США статус наблюдателя вскоре после создания ШОС. Однако Вашингтон отклонил это предложение до того, как ШОС смогла принять решение по этой рекомендации, поскольку не желал быть связанным с организацией, состоящей из России, Китая и «не реформированных» бывших советских государств, даже в качестве наблюдателя. Хотя это и понятно, этот отказ был недальновидным и типичным для принятия идеологических решений в Вашингтоне в то время.
Иран
Иран, который граничит с Туркменистаном, Азербайджаном и Арменией, является «шальной картой» в Большом Каспийском регионе. Тегеран давно интересуют его бывшие советские соседи, но международные санкции, которые подорвали его экономику, также ограничили его возможности. Если США продолжат отменять международные санкции против Ирана — конечно большое «если» — ситуация может начать изменяться. Тем не менее, ирано-каспийская инфраструктура продолжает формироваться, как и железная дорога «Казахстан – Туркменистан – Иран», и со временем, вероятно, будет увеличиваться.
Тем не менее, Ирану предстоит нелегкая работа, чтобы получить какое-либо значительное политическое влияние в Большом Каспийском регионе. Самые естественное родство должно существовать между Душанбе и Тегераном, потому что, в отличие от других центральноазиатских государств, которые по своему наследию тюркоязычны и разделяют монгольскую культуру, Таджикистан является персидско-культурной нацией, некогда в далеком прошлом являвшейся форпостом древней Персидской империи. Таджикский и фарси — языки взаимнопонятные. Но даже Душанбе с большим недоверием относится к Тегерану, поскольку население Таджикистана в большинстве своем суннитское, несмотря на большую, отдаленную Горно-Бадахшанскую автономную область, где преобладают исмаилитские шииты.
Иран и Азербайджан, два государства с шиитским большинством, должны быть естественными союзниками, но светский Азербайджан в лучшем случае сохранил свои отношения с Ираном на «правильном» уровне, а Иран настороженно следит за своим значительным азербайджанским населением на севере Ирана. Другие государства Большого Каспийского региона, которые являются определенно светскими, также бросают настороженный взгляд на Иран, потому что это самопровозглашенное Исламское революционное государство. Тем не менее, Иран может рассчитывать на большее влияние в регионе в ближайшие годы. Влияние Ирана, в частности, будет расти за счет расширения торговых и энергетических связей с прикаспийскими государствами.
Турция
Несмотря на свой значительный потенциал, Турция так и не стала крупным игроком в Большом Каспийском регионе и в настоящее время, кажется, больше сосредоточена на своих внутренних проблемах. Сразу после распада Советского Союза Анкара предприняла полномасштабные усилия по завоеванию влияния в Центральной Азии, где четыре из пяти государств, представляющих интерес (минус Таджикистан), являются тюркскими. Однако она переоценила свои возможности и была воспринята как сторона, стремящаяся к доминированию, а не к партнерству. На Южном Кавказе Турция и Армения сохраняют свое постоттоманское противостояние. Турция является союзником Азербайджана, в первую очередь против Армении, но не является доминирующим и решающим партнером Азербайджана, несмотря на его публичную риторику. Действительно, Израиль является ключевым партнером Азербайджана. Анкара останется второстепенным игроком в регионе до тех пор, пока Турция будет смотреть внутрь себя из-за своей нерешенной борьбы, чтобы определить, будет ли она продолжать свой собственный неоосманский (и все более авторитарный) курс или станет действительно европейской.
Европейский Союз
Все восемь прикаспийских государств практикуют в той или иной степени то, что они называют многовекторной внешней политикой, то есть стремятся сбалансировать свои отношения с Россией, Китаем, США и Европейским Союзом. Иногда они также стремятся сыграть один против другого. Кыргызстан, в частности, шатался между Москвой и Вашингтоном в последние годы, пытаясь спровоцировать войну за любовь Бишкека. Некоторые центральноазиатские чиновники, а также лидеры государств Южного Кавказа с готовностью признают, что Россия и Китай являются непосредственными соседями; Европа и США довольно далеко. ЕС, как организация из 28 голосующих стран, должен проводить политику на основе консенсуса и, следовательно, не является таким крупным игроком в Большом Каспийском регионе, как некоторые из его отдельных членов.
К ним относятся Соединенное Королевство, Германия, некоторые скандинавские страны и даже Латвия, которая придерживается спокойного, но эффективного подхода в регионе. Тем не менее, ЕС в 2015 году обновил свою большую политику в отношении Каспийского региона и значительно увеличил свою помощь в целях развития в регионе. Очевидно, что ЕС рассматривает регион на юго-востоке как регион, заслуживающий определенного внимания.
Окончание в следующей публикации…
Добавить комментарий