На сайте российского «Институт международных политических и экономических стратегий – РУССТРАТ», созданного в апреле 2020 года в целях выработки стратегических подходов к внешней политике России, совместимых с ее геополитическими и экономическими интересами, в марте опубликована статья под названием «Центральная Азия как перспективный театр военных действий в гибридной войне». Авторы материала уверены, что при новом президенте США Д. Байдене Средняя Азия для США станет основным плацдармом давления на Россию, Китай и Иран.
В преамбуле к статье отмечается, что США всегда рассматривали экспансию в Центральную Азию как важнейшее условие глобальной гегемонии. Положение транспортного коридора между Европой на Западе и Азией на Востоке в сочетании с большими запасами углеводородов, золота и урана гарантирует здесь постоянное соперничество сверхдержав и политическую нестабильность. В условиях повышения спроса на энергоресурсы в Китае, Индии и других станах Азии регион играет важную роль в стабильности международного энергетического рынка.
С учётом того, что ряд центральноазиатских республик являются неотъемлемыми частями Каспийского региона редакция портала «Каспийский вестник» предлагает своим читателям ознакомиться со статьёй аналитиков РУССТРАТ.
Из Центральной и Южной Азии – на Ближний Восток
Регион является платформой, поддерживающей американское давление на Россию, Китай и Иран. Иранское направление в центральноазиатской стратегии США является одним из ключей к Ближнему Востоку. Контур «Центральная Азия – Южная Азия» с разветвлением на «Дальний Восток» и «Ближний Восток» является центральным элементом стратегии борьбы США за Евразию, где наряду с экспансией приходится заниматься стратегическим сдерживанием соперников.
Войти в регион Центральной Азии США лучше всего могут под прикрытием форматов борьбы с незаконным оборотом наркотиков. С 2005 по 2011 годы США через Управление ООН по наркотикам и преступности (УНП ООН) пытались консолидировать Казахстан, Кыргызстан, Пакистан, Россию, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан под лозунгом по борьбе с незаконным оборотом наркотиков в Афганистане и Центральной Азии. В настоящее время у США и России не осталось форматов взаимодействия, но для стран Средней Азии они сохраняются.
При Байдене Средняя Азия для США станет основным плацдармом давления на Россию, Китай и Иран. Одним из средств формирования такой среды в отношении Ирана являются анонсированные администрацией Байдена рекордные поставки оружия Израилю и арабским государства Персидского залива. Это является инструментом давления на Иран. Для побуждения будут применяться усилия по возобновлению ядерной сделки и снижению демонстрируемой враждебности по отношению к Ирану.
Афганско-узбекский кейс
Афганистан и Пакистан являются опорными пунктами соперничества США, Китая и Индии в Центральной Азии. Соседство с Афганистаном, одним из мировых центров производства наркотиков, делает Узбекистан важным транзитным государством на пути наркотрафика из Центральной Азии в Россию и Европу. В мае 2020 года в режиме видеоконференции была проведена трёхсторонняя встреча между представителями США, Афганистана и Узбекистана, на которой были приняты следующие решения:
— усилить совместный контроль над границей между Узбекистаном и Афганистаном в целях борьбы с наркотрафиком, незаконной миграцией, торговлей людьми и дикими животными;
— улучшить железнодорожное сообщение между Афганистаном и Узбекистаном. Цель – региональная транзитная интеграция в целях «бесперебойной доставки продуктов питания, товаров первой необходимости» и «лекарств»;
— пересмотреть законы о регулировании торговли между Узбекистаном и Афганистаном, устранить здесь всякие препятствия и создать СЭЗ на пограничном пункте Термез;
— поддержать региональные энергетические проекты. Имеется в виду создание рынка электроэнергии в Центральной и Южной Азии с финансированием через некий «многосторонний банк развития»;
— провести трубопровод Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия (TAPI) и построить 500-киловольтную ЛЭП Сурхан-Пули-Хумри (Ходжа-Алван);
— увеличить обмен студентами между Афганистаном и Узбекистаном, в том числе в узбекско-афганском учебном центре в Термезе, созданном по решению президента Узбекистана Шавката Мирзиёева для помощи Афганистану в подготовке кадров;
— координировать усилия по борьбе с пандемией коронавируса и стихийными бедствиями;
— содействовать равенству женщин:
— создать рабочую группу для реализации приятых решений.
Во всём перечне конкретных действий видны приоритеты США в узбекско-афганском кейсе: взять под контроль наркотрафик, энергорынок, транспортные коммуникации и подготовку кадров, влиять на внутриполитические процессы. Цель США – не допустить Россию и Китай к использованию транзитных возможностей Афганистана для выхода на Пакистан и Индию. Россия также должна быть лишена любых форм контроля над узбекско-афганской границей.
Именно через Узбекистан удобнее всего вести переговоры с Талибаном (организация, деятельность которой запрещена в РФ), и именно возвращение России в Афганистан через Узбекистан наиболее неприемлемо для США. Бои талибов с силовиками Афганистана имеют тенденцию к выходу на границы Узбекистана и Туркменистана. Стычки на афгано-туркменской границе активизируются каждый год в период сбора урожая и контрабанды опия-сырца. Даже захватываются грузовые терминалы, через которые идут стратегические грузы для Западной коалиции в Афганистане.
Таджикистан и Туркмения как слабые звенья среднеазиатского плацдарма России
Туркменистан не участвует ни в каких интеграционных форматах с Россией – ни в ОБКБ, ни в ЕАЭС, ни в ШОС. При этом 90% трудовых мигрантов из Туркменистана направляется в Россию, экспорт в Россию очень мал, около $100 млн. Поставляются в основном текстиль, каучук и пластмассы. Туркменистан для России на 85 месте по объёму внешней торговли, после него идут лишь Ямайка и Гана.
Импорт из России для Туркменистана переместился со 2 на 5 место, уступив ОАЭ, Турции, Китаю и Украине. Россия в отношении других стран Средней Азии в целом сохраняет лидерство как внешнеторговый партнёр, является одной из стран-доноров Туркменистана, однако во многом в силу отсутствия серьёзных внешнеторговых связей не имеет там институтов влияния, сопоставимых с ЕБРР, ООН, USAID, Турецким агентством международного сотрудничества и развития и Всемирным Банком.
Туркменистан сохраняет закрытость от всех иностранных инвесторов, частный сектор в ВВП и в сфере занятости составляет чуть более 50%, новые предприятия открывать трудно. После того как транзит туркменского газа на Украину через Россию был прерван, Туркменистан оказался перед выбором путей диверсификации поставок газа и инвестиций, начав поставки в Иран, Китай, Афганистан, Пакистан и Индию.
Электроэнергия из Туркменистана поставляется в Афганистан, Турцию, Узбекистан и Таджикистан. Значительно снижена зависимость от поставок продовольствия из России и Украины, но вырос импорт продуктов питания из Турции, Китая и ОАЭ. 50% продуктов питания Туркменистана импортируется.
Таджикистан состоит в ОДКБ и ШОС, но не участвует в ЕАЭС. Западными институтами влияния в Таджикистане являются Всемирный Банк, ЕБРР, USAID, Азиатский Банк Развития и банки Швейцарии. По экспорту Россия остаётся для Таджикистана на 2 месте, а по импорту сохраняет лидерство. Как и для Туркменистана, для Таджикистана остро необходим доступ его избыточных трудовых ресурсом в качестве трудовых мигрантов в Россию.
Китай расширяет влияние в Таджикистане за счёт поставок оборудования для инфраструктурных проектов. Но Россия (наряду с Украиной) сохраняет статус главного поставщика бокситов для таджикской алюминиевой промышленности. У Таджикистана сохраняется нужда в импорте электроэнергии, нефти и газа, хотя сам он поставляет электроэнергию в Иран. Потребностями Таджикистана являются рост инвестиций в электроэнергетику и создание единой налоговой системы в рамках ЕАЭС и ШОС.
Нефть и газ в Таджикистан поставляют Казахстан, Узбекистан и Азербайджан, а электроэнергию Узбекистан и Туркменистан. Сохраняется дефицит водных ресурсов, так как вода используется для производства алюминия и хлопка, главным покупателем которых является Россия.
Несмотря на наличие важных позиций в экономическом сотрудничестве, России не удалось интегрировать Туркменистан и Таджикистан во все ключевые форматы взаимодействия. Влиять на внутриполитические процессы в этих странах Россия не может. Особенную опасность представляет радикальный исламизм, используемый Британией и США с привлечением арабского и тюркского прокси-компонента.
Киргизия – наиболее нестабильное государство Средней Азии
Конфликт Узбекистана с Киргизией по вопросу контроля водных ресурсов с периодическими столкновениями на границе двух республик в районе города Ош и в Ферганской долине позволяет США, Китаю и Турции соперничать с ОДКБ и выстраивать свои сети влияния в регионе.
Политическая нестабильность Киргизии отвечает интересам США. Вовлечённость части киргизской элиты в контрабанду и наркотрафик расширяет инструментарий внешнего управления. Киргизия имеет статус «лучшего ученика» ВБ и МВФ, продвигая либерализацию по программам международных финансовых институтов.
Для закрепления Киргизии с сфере влияния Запада она была ускоренно принята в ВТО раньше всех других постсоветских республик – в 1998 году. После чего в стране исчезло промышленное производство, животноводство сократилось в 35 раз, а земледелие – в 30 раз. На волне кризиса коррупция стала причиной перманентной гражданской войны.
Кланово-племенной застарелый конфликт между Севером и Югом в Киргизии делает невозможным элитный консенсус или автократическое правление. Периодическая смена власти путём государственных переворотов стала отличительной чертой киргизской политической системы.
В экономическом плане Киргизия – «несостоявшееся государство»: её ВВП на 98% состоит из товарооборота импортных товаров. ВБ и МВФ в 2007 году добились принятия закона о приватизации региональных электрораспределительных компаний, «Кыргыз эйр» (авиакомпания), «Кыргызалтын» (золотодобывающая и перерабатывающая компания) и «Кыргызгаз» (газораспределительная компания).
Приватизация проводилась правительством по утверждённым приватизационным программам без получения согласия парламента. Криминальная приватизация, конфликт правительства и парламента, высокая коррупция, бедность населения, клановая рознь и зависимость от глобальных финансовых институтов создают базу для непрекращающегося социального конфликта в Киргизии.
Этот конфликт угрожает выплеснуться за его границы и вовлечь в себя Казахстан, Узбекистан, Туркменистан и Таджикистан, создавая простор для американо-британского вмешательства.
Нейтралитет Казахстана как стабилизирующий фактор
Казахстан обладает наиболее развитой и диверсифицированной экономикой из всех среднеазиатских постсоветских республик. По рекомендациям МВФ осуществлена приватизация в электроэнергетике, генерацию, передачу и распределение электроэнергии разделили.
Передача электроэнергии осуществляется государственными акционерными кампаниями, электростанции приватизированы, распределение – в руках частных компаний. В результате в электроэнергетику проник иностранный капитал, преимущественно англо-американский, цены на электроэнергию достигли безубыточности и стали самыми высокими в Центральной Азии.
У Казахстана есть два фактора, превращающих его в региональный центр стабильности. Это его географическое расположение, определяющее его логистические возможности, и высокий сырьевой экспортный потенциал, где преобладают газ, нефть и продукция металлургии.
Казахстан зависим от транспортных коммуникаций со стороны России, рыночной конъюнктуры и качества рабочей силы. Россия остаётся самым главным внешнеторговым партнёром Казахстана, и это обусловливает высокую заинтересованность казахстанских элит в экономической кооперации с Россией, включая её военную составляющую.
Однако Казахстан уклоняется от политической интеграции, предусматривающей создание общих наднациональных органов управления. Это вызвано тем, что после России внешнеторговыми главными партнёрами Казахстана являются Китай, Германия и США. Казахстан объективно заинтересован в балансировании между центрами силы, уравновешивая их влияние и избегая попадать в фарватер их геополитических стратегий. Это делает политику Казахстана предсказуемой и стабильной.
Казахстан сохраняет уязвимость в плане межэтнических конфликтов и миграционных потоков. Изначально в Казахстане было высок процент русских, украинцев, немцев и узбеков, татар и уйгуров. Казахи составляли лишь 53% населения, русские 30%, украинцы 3,7%, узбеки 2,5%, уйгуры 1,4%, татары 1,7%, немцы 2,4%.
Казахстан – лидер по объёмам международной миграции, доходящей до 25% общего количества населения. Уезжают из Казахстана в Россию, на Украину, в Германию, Грецию и США. В год уезжает около 3,5 млн. человек. Однако и миграция в Казахстан составляет около 2,5 млн. человек в год. Казахстан одновременно поставщик и потребитель иностранной рабочей силы.
Однако уезжают квалифицированные местные специалисты, а приезжают неквалифицированные граждане Средней Азии из соседних более бедных государств. Замена получается неравноценная. Казахстан тем не менее считает это приемлемой платой за вытеснение национальными кадрами представителей нацменьшинств.
Для этого Казахстан проводит политику вытеснения русского языка, замену русского алфавита на латиницу, что является принципиальной позицией и означает стремление влиться в тюркский мир, где культурно главенствует Турция. Дистанцирование от России и дрейф в сторону Турции для казахстанских элит означает минимизацию рисков подчинения России и растворения в китайском мире. Турция в Казахстане, по мнению казахстанского руководства, не так сильна, и поможет сбалансировать влияние России и Китая.
Таким образом, Казахстан сохраняет нейтралитет и оберегает свою равноудалённость от всех претендентов на господство в Центральной Азии. Через участие в интеграционных форматах с Россией и другими странами СНГ, Казахстан становится их проводником и партнёром в Центральной Азии, от чьего мнения зависит успех их внешнеполитической стратегии в азиатском направлении. Казахстан не смог стать региональным центром силы в Средней Азии, но они имеет для этого все предпосылки и будет стремиться неуклонно следовать этой цели.
Дестабилизирующий фактор Турции
Турецкая стратегия возрождения Великого Турана, включающего в себя все государства Средней Азии и часть территорий Китая, России и Закавказья под эгидой Турции, находит поддержку Британии и США. Усиление Турции, несмотря на амбиции Анкары, не опасно для США в силу интегрированности Турции в НАТО и зависимости от внешней торговли с США и ЕС.
Для США Турция является средством доставки влияния США в зону стратегических интересов России и Китая со сдерживанием Ирана, при этом все издержки Турция берёт на себя. Для Британии активизация Турции в Центральной Азии означает усиление трений между Анкарой и Вашингтоном, чем в Лондоне не упустят случая воспользоваться.
Новый плацдарм противостояния
К традиционным средствам взаимного сдерживания в виде вовлечения государств Центральной Азии в экономические, политические и военные союзы, проникновение в национальную экономику и идеологическое переформатирование местных элит, добавился фактор эпидемии COVID-19. Рецессия бьёт по национальным экономикам государств Средней Азии и делает их более сговорчивыми в плане выбора стратегического партнёрства.
Так, Узбекистан решил стать наблюдателем в ЕАЭС, принято решение о закупке российской антиковидной вакцины «Спутник V» в объёме до 35 млн. доз, в ответ предоставив возможность узбекским трудовым мигрантам, привитым российской вакциной, получить доступ на российский рынок труда. До этого Минздрав Узбекистана сообщал о том, что рассматривается возможность поставок вакцины из России и Китая. То есть здесь Россия опередила США, ЕС и Китай.
Вакцинация Узбекистана проводится в рамках его присоединения к международной программе ВОЗ по вакцинации от коронавируса COVAX. Представители администрации Байдена уже заявили о необходимости восстановления отношений с ВОЗ и проведении реформы этой организации.
Это означает стремление усилить подчинённость ВОЗ интересам США и намерение использовать эту организацию для продвижения глобального влияния США через программы вакцинации. Центральная Азия становится новым театром военных действий в гибридной войне, где будут применяться смешанные мягкие и жёсткие многоуровневые стратегии.
Об Институте международных политических и экономических стратегий – РУССТРАТ.
Создан в апреле 2020 года. Свидетельство о регистрации выдано Минюстом России 29 апреля 2020 года.
РУССТРАТ создан в целях выработки стратегических подходов к внешней политике России, совместимых с ее геополитическими и экономическими интересами, в том числе посредством проведения научных и исследовательских разработок, содействия в формировании политических и экономических стратегий России на международной арене.
РУССТРАТ способствует формированию международной политики России, международных экономических связей, развитию публичной дипломатии, осуществлению политики экономического взаимодействия России в глобальном масштабе для повышения страновой конкурентоспособности и развития международной кооперации.
Для реализации поставленных целей РУССТРАТ проводит анализ глобальных процессов в сфере международной политики и международных экономических отношений, занимается среднесрочным и долгосрочным планированием, международным научным сотрудничеством.
Добавить комментарий