Алексей БАЛИЕВ — статья на портале «Ритм Евразии»
Состоявшееся 15 февраля в Баку при участии президента Азербайджана Ильхама Алиева заседание международного Консультативного совета проекта «Южный газовый коридор» (ЮГК) торжественно объявило, что этот проект – напомним, предназначенный для поставок газа в обход России (из Азербайджана через Грузию в Турцию и далее в регион Евросоюза) – успешно продвигается. Объявлено также, что включение в этот проект туркменистанского и иранского газа ускорит диверсификацию энергоснабжения как Турции, так и Евросоюза. Газ из Туркменистана и Ирана планируется доставлять к ЮГК, реализовав проект строительства Транскаспийского газопровода (ТКГ) по маршруту Туркменистан – Азербайджан протяженностью 300 км по дну Каспийского моря.
Причем такое «алаверды» прозвучало на фоне усиления синхронного политического прессинга Брюсселя и Вашингтона на российский «Северный поток — 2», мощности которого полностью обеспечены российским сырьем. В отличие от ЮГК и примыкающих к нему проектных артерий, 100%-ное заполнение которых отнюдь не гарантировано.
Южный газовый коридор ЕС
В лоббировании Западом этих маршрутов невооруженным глазом просматриваются геополитические цели, нежели озабоченность объемом газоснабжения Европы, тем более что российские поставки, с учетом новых «Северного потока — 2» и «Турецкого потока» способны более чем на 60% обеспечить европейский спрос на голубое топливо. Причем уже в настоящее время этот показатель фактически превышает 35%. И никакого дефицита газа в регионе ЕС с учетом названных российских проектов не было, нет и не предвидится.
О том, что ЮГК и примыкающий к нему проект ТКГ отдают явственным антироссийским политическим «душком», свидетельствуют и дифирамбы, прозвучавшие на упомянутом форуме в Баку со стороны западных политиков. Так, и. о. специального посланника и координатора Госдепартамента США по международным энергетическим вопросам Сью Саарнио заявила, что США «удовлетворены прогрессом в реализации проекта ЮГК» и они «всегда поддерживали усилия Европы по обеспечению ее энергетической безопасности. Ибо диверсификация источников энергоснабжения имеет решающее значение для существования сильной Европы». Соответственно, по ее словам, реализация составляющих ЮГК проектов TANAP (Трансанатолийский газопровод – проектируемый трубопровод из Азербайджана через Грузию и Турцию к греческой границе) и TAP (Трансадриатический газопровод – проектируемый трубопровод по маршруту Греция – Албания – Адриатическое море – Италия, рассматривается как продолжение TANAP) тоже «усилит европейскую энергобезопасность».
Надо понимать так, что эту самую энергобезопасность оберегают от России, якобы стремящейся монополизировать европейский рынок. Иначе США и их европейские марионетки, вроде Польши, не тратили бы столько усилий на противодействие «Северному потоку» и «Турецкому потоку».
А вице-президент Еврокомиссии по Энергетическому союзу Марош Шефчович высказался в более широком контексте, отметив, что «благодаря азербайджанскому газу Европа станет сильнее, чем когда-либо». Он также заверил присутствующих, что полная нагрузка всего ЮГК-проекта (т.е. включая TANAP и TAP) будет всецело гарантирована. За счет чего? Оказывается, заполнение газопровода будет обеспечено при подключении к нему газа из Туркмении: «Евросоюз изучает возможность транспортировки туркменского газа через ЮГК». Причем ЕС «несколько лет назад (в 2011 г. – Ред.) санкционировал проведение переговоров «с правительством Туркменистана по этим вопросам».
Маршрут Транскаспийского газопровода
Похоже, прицел здесь даже более широкий. В тот же маршрут, по М. Шефчовичу, планируется «вмонтировать» и иранский газ: «Евросоюз готов обсуждать возможность подключения Ирана к ЮГК». Более того: «Мы несколько раз обсуждали этот вопрос с представителями Ирана».
Характерно, что лоббисты всех этих коридоров в обход Российской Федерации ни единым словом не говорят, как и прежде, о трендах спроса региона ЕС на голубое топливо, которые требуют поставок из Азербайджана, Туркменистана, Ирана. Потому что, повторим, трендов такого рода не имеется и не предвидится. Зато реляций насчет некоей «диверсификации энергоснабжения Европы» и ее «энергобезопасности» – хоть отбавляй. В этой связи реверансы к газопоставкам из упомянутой тройки стран – это ещё и попытки сподвигнуть последних на конкуренцию с РФ на европейском (во всяком случае, на турецком) энергорынке. А в качестве сверхзадачи в данной стратегии – то и попытаться ухудшить политический климат во взаимоотношениях Москвы с теми же странами.
Видимо, в таком сценарии учитывается и то, что в работе упомянутого выше бакинского совещания участвовала представительная делегация Туркменистана во главе с советником президента этой страны Яхшыгельды Какаевым. Он вовсе не дублировал политические пассажи представителей США и ЕС по тем же проектам, а акцентировал внимание на том, что «Транскаспийский газопровод – единственно возможный маршрут, по которому туркменский газ из порта Туркменбаши может быть доставлен по дну Каспия в Баку, а оттуда – на европейский рынок».
Каков же ресурсно-экономический контекст этой системы? По этому коридору, точнее по его восточному сектору – Южно-Кавказскому трубопроводу, азербайджанский газ с 2007 г. поступает в восточную и частично в центральную Турцию. Мощности этого трубопровода расширяются для подключения к нему (в Турции) TANAP. Ведутся также работы по организации строительства TAP. При этом первые поставки азербайджанского газа в Турцию по TANAP в объеме 6 млрд. кубометров/год намечены на текущий год. А TAP планируется ввести в действие в 2020-м: объем поставок здесь составит 10-12 млрд. кубометров/год. Совокупная стоимость всего проекта ЮГК и его протяженность – без транскаспийского участка (т.е. ТКГ) – соответственно минимум 42 млрд. долл. и около 3,8 тыс. км.
Стоит ли игра свеч? И дело не только, повторимся, в отсутствии реального и тем более растущего спроса на поставки по системе ЮГК. Его пропускная мощность будет составлять 16 млрд. кубометров/год. Ресурсной базой (запланирована в 10-11 млрд. куб. м) пока является газ со 2-й фазы каспийского месторождения Шах Дениз. Государственная нефтяная компания Азербайджана SOCAR в январе 2018-го анонсировала к 2025 г. принятие окончательного инвестиционного решения уже по 3-й фазе того же месторождения, что добавит около 5 млрд. кубометров/год. Если предположить, что эти планы будут реализованы, тогда в какой мере будет востребовано «ресурсное» участие любой другой страны в системе ЮГК?
С учетом означенных и смежных факторов многие эксперты, в т.ч. российские и азербайджанские, считают, что транскаспийская труба, создание которой обойдётся, по многим оценкам, минимум в 10 млрд. долл., является политическим PR-проектом. Призванным продемонстрировать – именно продемонстрировать – во-первых, стремление Европы к сокращению зависимости от РФ, и, во вторых, имеющееся якобы политическое единство в этом вопросе других стран экс-СССР – обладателей крупных газоресурсов.
Но в последнем сегменте не всё столь просто. Так, аналитики обращают внимание на неурегулированность разногласий между Баку и Ашхабадом по заполнению ТКГ: Туркменистан настаивает на 100-процентной, минимум на 90-процентной квоте своего газа, Азербайджан же выступает самое меньшее за 30-процентную собственную долю. Эксперты апеллируют к заявлению Ильхама Алиева еще от 14 ноября 2007 г.: «Если наши партнеры захотят поставлять свои энергоресурсы с востока Каспийского моря в западном направлении через нашу территорию, то мы можем рассмотреть это на основе согласованных условий. Но мы не являемся и не будем инициаторами этого дела». Похожие оценки раздавались и позднее. Такая аргументация понятна, поскольку очевидна конкуренция с азербайджанским газом туркменского газа на рынке Турции, да и Европы в целом.
Говоря о ретроспективе проекта Транскаспийского газопровода, следует напомнить, что он был инициирован США и ЕС еще в 1996 г. в качестве альтернативы российско-турецкому проекту «Голубой поток». В том же году США объявили Черноморско-Каспийский регион зоной своих стратегических интересов. Вскоре был создан консорциум, в который, наряду с Туркменистаном, вошли американские General Electric, Bechtel National и Shell. А в 1998-м правительство США выделило 1,3 млн. долл. на составление ТЭО проекта.
Но уже в 2000-м работа над проектом была приостановлена бывшим президентом Туркменистана Сапармуратом Ниязовым, и тогда же General Electric и Bechtel National вышли из проекта. Ибо глава Туркменистана отверг предложение этих компаний о том, что полноценную прибыль страна сможет получать лишь на 16-й год после вывода газопровода на проектную мощность. Формальное руководство консорциумом было передано Shell, но его работа с того времени фактически остановилась.
Правда, в марте 2007 г. года пресс-секретарь Еврокомиссии Ферран Тарранделлас заявил, что «ЕС признал экономическую рациональность Транскаспийского газопровода, и… начат поиск источников финансирования нового маршрута доставки природного газа из Центральной Азии по дну Каспийского моря в Азербайджан, оттуда в Грузию и Турцию, а затем в Евросоюз». Их ищут до сих пор…
Затем был «частокол» официальных реляций о поддержке Вашингтоном и Брюсселем того же проекта. Скажем, в сентябре 2012 г. посол США в Азербайджане Ричард Морнингстар заявил: «Мы поддерживаем проект Транскаспийского газопровода и готовы сделать всё, чтобы он был реализован. Надеемся, что эта деятельность ЕС совместно с Азербайджаном, Туркменистаном и Турцией будет успешной». В апреле 2015-го схожее мнение высказал министр энергетики США Эрнест Мориц.
В декабре прошлого года высокопоставленный сотрудник кабинета Еврокомиссии по вопросам Энергетического союза Бернд Бирверт уточнил, что «создание Транскаспийского газопровода соответствует интересам Европы. Этот проект станет важным дополнением системы магистральных газопроводов «Южный газовый коридор»».
Но не только отсутствие источников финансирования все эти годы держало проект на нулевой точке. Проблемным вопросом оставался неурегулированный статус Каспийского моря. Но, похоже, здесь ситуация в скором времени облегчится.
Напомним, что в декабре 2017 г. все прикаспийские страны наконец-то согласовали проект конвенции по правовому статусу этого моря. Подписать её главы этих стран могут в ходе запланированного на 1-е полугодие 2018 г. общерегионального саммита. Согласно проекту конвенции, вопрос прокладки трубопроводов по дну Каспия будет регламентироваться странами, по чьим секторам они будут проложены. Это значит, что для прокладки трубы ТГК согласия РФ и других соседей Азербайджана и Туркменистана не потребуется. Но вряд ли и при этом сценарий ТГК окажется столь простым в политическом, да и в правовом плане.
Тем временем в ряде западноевропейских СМИ обсуждается версия якобы закулисного торга между Брюсселем и Москвой. И не исключено, что версия эта – своего рода пробный шар, вброшенный в расчёте на реакцию российской стороны на возможность такого «бартера». А именно: 10 стран ЕС, блокирующих процесс строительства «Северного потока — 2», могут, дескать, предложить России размен: Евросоюз даёт добро на прокладку «СП-2», а в ответ Москва не будет возражать против строительства ТКГ.
Но складывается впечатление, что эти сентенции призваны не только прозондировать настроения в Москве, но и косвенно направлены на то, чтобы власти Азербайджана и Туркменистана пришли к выводу о негативном отношении, по крайней мере о некоей предубежденности российской стороны в отношении ТКГ-проекта. Что, по расчетам авторов той версии, негативно повлияет на взаимоотношения РФ с этими странами, а следом повысит их заинтересованность в том же проекте.
Что же касается объективных перспектив ТКГ, то, судя по вышеупомянутым факторам и по реальному состоянию этого, без преувеличения, стародавнего проекта, перспективы его реализации в лучшем случае сомнительны. В том числе еще и потому, что, по недавним оценкам Еврокомиссии и Экономической комиссии ООН (2017 г.), газовая и в целом общеэкономическая конъюнктура в ЕС-регионе едва ли способствует реализации такого рода проектов. А эти конъюнктурные тренды сохранятся как минимум в среднесрочной перспективе. Мы уже не говорим о географических факторах каспийского дна, существенно затрудняющих реализацию проекта. Уровень геологической сложности этого проекта, по ряду оценок, на 20, а то и на 30% превосходит данный показатель по «Голубому потоку» или «Турецкому потоку».
Повторим также, что в Азербайджане рассчитывают на собственное «первенство» в Турции и в ЕС в сравнении с поставками туркменского или иранского газа. Тем более что упомянутые проекты в Турцию и через Турцию «заточены» именно под азербайджанское сырье. А его конкуренция с туркменским наверняка приведет к снижению цен на азербайджанский газ. Другое дело, сможет ли Азербайджан полностью и длительно обеспечивать загрузку «транстурецкого» коридора. Транзитные же доходы Баку от ТКГ азербайджанские власти расценивают, по сути, как символические.
Не забудем также о вроде бы приглушенных ныне, но сохраняющихся спорах Баку и Ашхабада о принадлежности ряда крупных нефтегазовых месторождений в сопредельном районе Каспия. Суммарные же их запасы – это около трети всех разведанных нефтегазовых запасов данного бассейна.
Относительно же политических факторов, сопровождающих лоббирование ТКГ, нельзя сбрасывать со счетов и то, что в истеблишменте Запада имеются влиятельные силы, нацеленные на организацию аналогов небезызвестной «арабской весны» в Азербайджане и Центральной Азии. Нацеленных в том числе на достижение подконтрольности углеводородных ресурсов этих стран/регионов западным компаниям. Тем более что имеются тому и свежие прецеденты: нечто подобное, к примеру, произошло в «нефтегазовой» Ливии вскоре после свержения там режима М. Каддафи.
Потому не исключено, что, чем успешнее будет своего рода заманивание Азербайджана и Туркменистана в тот же ТКГ и смежные с ним проекты, тем активнее будет прессинг Запада на эти страны в плане «демократизации», «соблюдения прав человека». Кстати, Азербайджан уже подвергается всё более частой критике по этим вопросам со стороны европейских «правозащитников». Всплески аналогичной активности на Западе по тем же вопросам наблюдаются и в отношении Туркменистана. Если Ашхабад позволит всерьез увлечь себя планами ТКГ, то «трубопроводный» фактор лишит его возможности игнорировать вздорные политические требования Запада.
Пока Туркменистан, в отличие от Азербайджана, в минимальной степени привязан (если вообще привязан) к нефте- и газопроводным проектам в обход России, лоббируемым западными странами. В контексте современной геополитической ситуации и политического продвижения Западом ТКГ-проекта для России может оказаться целесообразным возобновление закупок туркменистанского газа – главного экспортного продукта страны – на взаимоприемлемых условиях. Тем более что РФ активно развивает газоимпорт из соседних Узбекистана и Казахстана.
Косвенным подтверждением того, что спорные вопросы между Москвой и Ашхабадом могут быть урегулированы, после чего не исключено возобновление туркменистанских газопоставок в РФ, являются нижеследующие факты.
Во-первых, российская сторона, по информации пресс-службы «Газпром экспорта» (середина ноября 2016-го), приостановила до 31 декабря 2018 года арбитражное разбирательство с государственным концерном «Туркменгаз». С целью нахождения, по данным «Газпрома», «взаимоприемлемого решения о дальнейшем сотрудничестве». Напомним, что в начале 2016-го «Газпром» досрочно прервал договор с «Туркменгазом» о поставках газа в РФ, объяснив это нарушениями Ашхабадом договорных условий. Туркменская же сторона обвинила «Газпром» в неплатежеспособности. В итоге российский холдинг в июле 2016 г. подал в Стокгольмский арбитраж иск против «Туркменгаза» почти на 5 млрд. долл.
Но, похоже, развитие такого «сценария» с самого начала не очень устраивало обе стороны, не случайно по заявлению (1916 г.) зампредправления «Газпрома» Александра Медведева холдинг «по-прежнему не исключает досудебного урегулирования спора с «Туркменгазом» и подтверждает свою готовность к переговорам». При этом А. Медведев пояснил: «Что касается возможности урегулирования вопроса и возобновления поставок в будущем – такое окно возможностей имеется». Резонно в этой связи предположить, что вряд ли о «таком окне возможностей» сказано без учета позиции туркменской стороны.
Во-вторых, не далее как 7 февраля с.г. замминистра энергетики РФ Анатолий Яновский уточнил, что по вопросу возобновления туркменистанских газопоставок «между сторонами действует пауза до конца 2019 года». По-видимому, к этому времени намечено окончательно урегулировать спор между газовыми холдингами обеих стран, а после этого начать по крайней мере предварительные консультации о возобновлении поставок туркменистанского газа.
Во всяком случае, активное развитие политико-экономического партнерства Москвы и Ашхабада, официально подтвержденное в ходе переговоров Владимира Путина и Гурбангулы Бердымухамедова в октябре прошлого года – надежный фундамент для взаимоприемлемого решения всех вопросов в двухсторонних отношениях. В том числе в плане урегулирования газовых разногласий и возможного восстановления туркменских поставок голубого топлива.
В этой связи характерна точка зрения Александра Шабалина, аналитика агентства News-Asia, относительно «газового» контекста переговоров глав России и Туркменистана в Тегеране еще в конце ноября 2015 г.: «Тему газа президенты не затронуть не могли», ибо «Газпром» намеревается «обсудить с Туркменистаном схему поставок голубого топлива, по которой туркменский газ по контракту «Газпрома» поставлялся бы на север Ирана, а «Газпром» получал бы аналогичные объемы газа на юге Ирана». Ибо российской стороне важно, чтобы туркменистанский газ «не составлял конкуренции российскому на тех рынках, в которых заинтересована Москва».
Словом, возможности комплексного, притом долгосрочного сотрудничества обеих стран в газовой сфере, тем более на внешних рынках, отнюдь не исчерпаны.
Добавить комментарий